«Не боится только глупец»: шесть историй медиков, спасающих жизни в белгородском приграничьеКарточки

Татьяна Бабаева, фельдшер Борисовской подстанции станции скорой медицинской помощи Белгородской области

Фельдшер Борисовского поста Борисовской подстанции станции скорой медицинской помощи Белгородской области Татьяна Бабаева работает в медицине 29 лет. За такой внушительный рабочий стаж пришлось столкнуться с разными случаями в работе. Говоря о самом запоминающемся, Татьяна вспомнила трагедию, которая произошла в Борисовском районе несколько лет назад.

— Три года назад в Борисовке на заводе по производству комбикорма произошёл взрыв, там было много тяжёлых пострадавших с ожогами. Их не могли оттуда вывезти, и нужно было идти внутрь и оказывать помощь на месте. Было страшно, мигало электричество, но работу свою мы выполнили.

Бригады Борисовского поста выезжают на вызовы в Грайворонский горокруг. Во время работы в приграничных районах они должны быть полностью экипированы. Татьяна признаётся, что бронежилет тяжёлый, но, когда она попадает в зону обстрела, даже не чувствует его. Выезжая на вызовы с массовыми поражениями, сотрудники скорой помощи стараются разговаривать на отвлечённые темы, что помогает переключить внимание и подавить в себе страх.

— Когда мы выезжаем на массовые поражения, я, конечно, переживаю. Я считаюсь старшей в бригаде, со мной водитель и медсестра. Разумеется, я не должна показывать своё волнение. Мы начинаем разговаривать на отвлечённые темы. Тут ещё главное, какая у тебя команда. У нас все ребята понимают, все молодцы, ни у кого не было паники, никто не уехал и по первому звонку готов помогать.

Самым запоминающимся стало дежурство в одном из сёл приграничья, когда бригада в течение 12 часов оказывала помощь раненым:

— Мы дежурили в приграничном селе, там привозили раненых, и военные хирурги оказывали экстренную медицинскую помощь, а дальше мы развозили их по больницам. Когда были тяжёлые случаи, нас просили военные врачи помогать, мы ставили катетеры, делали перевязки и инфузии. За 12 часов пребывания с ними мы получили колоссальный опыт. Там доктора — просто золотые руки: без паники, без криков, без шума — слаженно работали.

Когда в Грайворонский горокруг проникли украинские боевики, бригады скорой помощи были там. 23 мая медики ездили по сёлам, где были обстрелы, и вывозили пожилое населением вместе с Росгвардией и военными. Татьяна признаётся, что было страшно, но добавляет: работа есть работа.

— Мой сын мне говорит: «Я горжусь твоей профессией, твоей работой. Мы тебя любим и ценим, ты находишься в такой ситуации, но никогда не показала, свой страх». Я никогда не поменяю работу.  У нас говорят, что в скорой помощи случайных людей нет. Она собирает тех, кто рождён в ней работать, — заключила Татьяна Бабаева.

Людмила Кияшко, фельдшер Южной подстанции станции скорой медицинской помощи Белгородской области

Фельдшер Южной подстанции станции скорой медицинской помощи Белгородской области Людмила Кияшко — медик с 18-летним стажем. Из них 12 лет спасает человеческие жизни на скорой помощи, обслуживая неотложные, экстренные и поликлинические вызовы. Самым запоминающимся случаем в медицинской практике стал вызов, когда у женщины в общественном месте случился геморрагический инсульт.

— Был вызов, женщина 40-50 лет, примерно, без сознания на рынке «Салют». Мы приехали, измерили ей давление, а оно 240 на 110. Я заподозрила у неё геморрагический инсульт, отвезли в больницу. Почему запомнился этот случай? Дело в том, что была яркая клиническая картина, она была без сознания, нужно было за минуту определить, что с ней происходит и грамотно оказать первую помощь. Естественно, было интересно, подтвердился мой диагноз или нет, пациентке провели СКТ головного мозга, и невролог подтвердил, что действительно — это был геморрагический инсульт.

С начала СВО бригада Южной подстанции скорой помощи выезжает в приграничные районы. Сейчас они на практике применяют знания по оказанию первой неотложной помощи.

— С начала СВО мы были в режиме ожидания на скорой помощи. Я по своей инициативе позвонила старшему фельдшеру и попросила, если будет дежурство на границе, чтобы мою бригаду туда послали. В одну из ночей, в составе трёх бригад, мы поехали в приграничье. Когда поступили первые раненые — это были огнестрельные ранения. Мы, конечно, были в шоке, потому что в повседневной работе скорой помощи такие вызовы — редкость. А тут были минно-взрывные, огнестрельные и осколочные ранения, — рассказал фельдшер.

Белгородским медикам также довелось поработать с военными коллегами, которые научили их правильно накладывать жгут, а наши фельдшеры поделились своим опытом работы осуществления внутрикостного доступа. С начала СВО Людмила дежурила в Толоконном, Нехотеевке, Журавлёвке, а также в Борисовке. Честно признаётся, что страшно было, но не настолько, чтобы не работать или не оказывать помощь.

— Один из тяжёлых случаев на границе был, когда мы дежурили на Нехотеевке, и в сопровождении спецназа поехали на Гоптовку. Поехали туда, потому что невозможно было вывести раненого. Мы пересекли границу, где-то метров 100, и привезли нам раненого без сознания. Военному было около 20-30 лет, мы оказали ему первую помощь и поехали в реанимацию во вторую городскую больницу, к сожалению, по дороге случилась остановка сердца. Мы провели реанимационные действия и довезли пациента живым. Диагноз - огнестрельное ранение в голову, пневмоторакс, ранение грудной клетки, гематоракс, политравмы. Мне запомнился этот случай, потому что в таком крайне тяжёлом состоянии мы пациента довезли живым. Позже узнавали о его здоровье, он выжил, — поделилась Людмила Михайловна.

Людмила отмечает, что за время СВО её профессиональный уровень как медика только вырос, несмотря на все сложности. Появился навык проведения непростых медицинских манипуляций, например, внутрикостного доступа или установки ларинготрахеальных масок. Справляться с пережитым за рабочую смену стрессом Людмиле помогает волонтёрство. С начала СВО она занимается гуманитарной помощью.

— Я человек очень эмоциональный. Мне было очень тяжело смотреть на это всё и работать. Начала заниматься гуманитарной помощью военным. Первую сумму денег  мы в марте 2022 года собрали на скорой помощи — около 100 тысяч рублей. Накупили всё: начиная от лекарственных препаратов, заканчивая одеждой. Помогали военным, общались с ними, даже бывало, что самостоятельно привозили с коллегами гуманитарную помощь. И когда ты занимаешься этим, то отвлекаешься от этой ситуации.

По словам медика, всё происходящее вокруг — это работа, которую ты должен выполнять. И тот опыт, который получают врачи скорой помощи — колоссален.

— На скорой помощи работают профессионалы и адреналинщики. И вот такой работы, как в условиях СВО, нам, на самом деле, не хватает. Вот сейчас, допустим, в Белгороде, когда работаем, ездим больше на поликлинические вызовы — головная боль, давление, а в условиях СВО всё-таки нужно оказывать помощь быстро. Там, конечно, я получила колоссальный опыт. Теперь определённые манипуляции, которые были у меня в практике, я уже могу сделать.

Бригады Южной подстанции скорой помощи продолжают выезжать в приграничные населённые пункты Белгородской области в случае экстренной ситуации. За работу в приграничье фельдшер была отмечена грамотами министерства здравоохранения РФ и регионального Минздрава.

— Все награды, что я получила — заслуга нашего главного врача. Он видит, кто работает, кто чаще бывает в приграничье, и отмечает нас грамотами. Спасибо ему огромное за это.

Владимир Максимов. Фельдшер Центральной подстанции станции скорой медицинской помощи Белгородской области

Фельдшер бригады интенсивной терапии и реанимации станции скорой медицинской помощи города Белгорода Владимир Максимов поделился своей историей работы в приграничье. Работать в медицине он начал в 2008 году с должности санитара, потом — год службы в ВС РФ. С 2011 года вернулся в скорую помощь. Бригада Максимова выезжает в основном на вызовы первой категории срочности — ДТП, интенсивные кровотечения, пожары, утопления и другие ЧС, произошедшие в Белгороде и иногда в Белгородском районе.

— Самый тяжёлый случай в моей практике — это детские вызовы. Один случай был, наверное, лет восемь назад, девочка играла в песочнице в частном секторе и скатывалась с песка, а проезжавшая мимо в этот момент машина на неё наехала, — рассказал Владимир.

По словам Владимира, с начала СВО его профессиональная жизнь сильно не изменилась: сначала был страх, но работу свою знает и выполняет её.

— 25 или 26 февраля 2022 года мы пришли на дежурство, и нас отправили в посёлок Середу Шебекинского горокруга. Конечно, сначала было страшно, грохотало всё, артиллерия работала, но мы ждали раненых без волнения и паники. Мы работали в Середе, Журавлёвке и в Нехотеевке. Там наша работа заключалась в сортировке раненых военнослужащих и гражданских. Мы оказывали первую помощь, останавливали кровотечения, обезболивали, накладывали шины и артериальные жгуты для остановки кровотечения, транспортировали на носилках и проводили дальнейшую госпитализацию по маршрутизации в стационар.

Говоря о самом запоминающемся случае, Владимир Владимирович поделился историей, когда его бригада спасла военного с тяжелейшим ранением:

— Я запомнил двоих ребят с тяжёлыми ранениями в грудную клетку  и с ампутацией нижней конечности. Как впоследствии оказалось, у парня, которого мы везли на аппарате искусственной вентиляции лёгких с ранением грудной клетки, было ранение в сердце. Мы его довезли, потом я узнал, что его спасли, и он выжил. В этой ситуации мне очень было приятно, что человеческая жизнь была спасена с нашей помощью и с помощью бога.

Владимир Максимов дважды попадал под обстрел. Первый раз был в Журавлёвке, когда район ФАПа, где находились медики, ждавшие поступления раненых солдат, был обстрелян из РСЗО «Град».

— Я быстро сориентировался и скомандовал всем покинуть улицу и зайти в помещение, чтобы никто не пострадал. Со мной были и другие медработники, водители, военные. Мы чудом не пострадали, забежали в ФАП, все легли на пол и ожидали, когда закончится обстрел, потом вышли на улицу, для того чтобы отсортировать и госпитализировать раненых, рассказал Максимов.

Второй случай произошёл недавно в Разумном, бригада дежурила, когда прямо над головой начала работать система ПВО.

По словам Владимира, за время СВО он стал более опытным:

— Отработаны навыки остановки кровотечений, стабилизации и транспортировки больного. Стал сильнее духом.

Инна Козлова, старший фельдшер отделения службы медицины катастроф

Бригада отделения службы медицины катастроф была сформирована в феврале 2023 года. В неё попали медики из бригад скорой помощи. Инна Козлова пришла на станцию скорой помощи 22 года назад. Начинала с фельдшера выездной бригады, через два года перешла в бригаду интенсивной терапии, реанимационную бригаду, и в ней отработала до февраля текущего года. Сейчас работает старшим фельдшером отделения службы медицины катастроф.

— Мы своих работников, прежде всего, обучаем правильной сортировке, потому что это очень сложно, распределить пострадавших исходя из полученных травм.  Мы занимаемся обучением основам оказания первой помощи населения Белгородской области и обучением сотрудников станции скорой помощи. Это необходимо, потому что у нас появляется новая аппаратура, которой раньше не было, — рассказала медик.

До начала СВО Инна выезжала на поликлинические и неотложные вызовы. После 24 февраля ей пришлось познакомиться с травмами и ранениями, которые в обычной жизни встречаются редко.

— Мы работали первое время в медицинском пункте в Журавлёвке совместно с военными врачами. От них много чего узнали, например, что есть особенности у минно-взрывных травм. Начало СВО дало развитие службы медицины катастроф, потому что как никогда мы поняли её необходимость, её широкий функционал и начали её развивать.

Новые условия работы потребовали от медиков новых знаний. Сотрудники отделения медицины катастроф проходили обучение у московских коллег, перенимали опыт у медиков ДНР и ЛНР, которые уже на протяжении девяти лет работают в тяжёлых условиях.

— Мне запомнился случай, когда нам вывезли женщину, ей было чуть больше 30 лет. Она была с мальчиком, лет 10, который очень много разговаривал, рассказывал что произошло. Ребёнка требовалось выслушать. У него тоже было ранение — мягких тканей ягодицы, поэтому в экстренной помощи он не нуждался, а вот мама была в тяжёлом состоянии. И мне нужно было и ребёнку уделить время, и заниматься мамой, оказывать ей помощь, и в то же время, чтобы он не видел маму, у которой была разорвана грудная клетка, там ранение было очень серьёзное. Мои коллеги забрали ребёнка, и вот он рассказал, что они шли по улице с мамой и сестрой-двойняшкой, и когда полетели осколки, она закрыла собой дочку. Сама получила серьёзное ранение, а мальчика задело мимолётными осколками. Женщину мы стабилизировали, через несколько дней я узнавала, что она выжила. Мне запомнилось ещё, что он был голодным. У нас шоколадки лежали на столе для перекуса, он попросил шоколадку, а потом ещё одну и сказал, что это для сестрёнки. ВСУ били по гражданскому населению, а к нам их вывозили. Мы не разбирались, украинцы это или русские. В первую очередь, мы всем оказывали помощь, — поделилась Инна.

С 22 мая 2023 года отделение медицины катастроф отработало в Грайвороне и Шебекино. На других направлениях работали бригады скорой помощи. До массированного обстрела бригады скорой помощи Шебекинского горокруга самостоятельно справлялись с работой, но когда в ночь с 31 мая на 1 июня была обстреляна подстанция скорой помощи, весь персонал, машины и оборудование было вывезено в Белгород. С той ночи шебекинская подстанция пуста, а в том направлении работает только одна бригада медицины катастроф, которая стоит на безопасном расстоянии.

Сейчас медики в Шебекино обслуживают в основном больных с хроническими заболеваниями. Они заезжают в муниципалитет на бронеавтомобиле, оказывают помощь и уезжают. В случае, если пациенту требуется стационарная помощь, его вывозят на бронеавтомобиле, перегружают в машину скорой помощи и отвозят в лечебное учреждение.

— Машина скорой помощи наша много раз попадала под обстрел, даже есть след от осколка на машине. 1 июня стояли на своём пункте в Шебекино. Из города вывозили раненых, но туда никого не пускали, и мы ждали там. Видимо, слишком много нас там собралось. Нас стали обстреливать. Выезжали под обстрелами на нескольких машинах. Как раз в это время главврач станции скорой помощи Алексей Владимирович Жиров с коллегами вывозил повреждённые машины скорой помощи из города. Переживали и за машины, и за себя... — рассказала фельдшер.

Инна Козлова участвовала и в обмене военнопленными.

— Когда происходит обмен пленными, есть некоторый процент раненых. Это не те, что с поля боя, это те, кто уже прооперирован, кто получил медицинскую помощь, но нуждается в дальнейшей медицинской помощи и наблюдении. Видимо, в связи с этим возникла необходимость участия нашей службы в этом процессе. Мы встречали украинских пленных, тех, кто нуждался в медицинской помощи, грузили в наши автомобили, и бригады наблюдали за ними, потому что нам нужно было доехать до пункта обмена, чтобы все были целы. Заезжая на определённую территорию, по договорённости, мы производили обмен. Мы перегружали украинской стороне их бойцов, они нам возвращали наших. После того, как мы забирали российских военных, мы выезжали с нейтральной территории и начинали оказывать помощь. Потом их отправляли на дальнейшее лечение уже в зависимости от их состояния.

Инна признается, что пока она на работе, о страхе не думает, но когда приходит домой, и понимает, где была, что могло случиться, то чувство страха потихоньку подступает. На вопрос, хотела бы она сменить работу на более спокойную, Инна ответила, что никогда не искала спокойной работы.

— Я сама по себе неспокойная, поэтому спокойную работу никогда не искала. Поэтому я и пришла на скорую помощь, — там неспокойно всегда. А те, кто хотят спокойную работу, уже давно ушли со скорой помощи. Есть такое понятие «скоропомощники» — люди, которые от такой работы получают удовольствие: они отдают, спасают и получают удовлетворение.

Станислав Григорьев. Заведующий учебным центром отделения службы медицины катастроф 

В Белгородскую область Станислав Григорьев приехал из Республики Коми пару лет назад. В медицине работает седьмой год. До переезда в Белгородскую область работал врачом анестезиологом-реаниматологом в больнице скорой помощи. В Белгороде он трудился в областной больнице в реанимации №1 и по совместительству ездил на вызовы в качестве врача скорой помощи линейной бригады. После того, как служба медицины катастроф вновь начала формироваться, Станислава пригласили на должность заведующего учебным центром. Сейчас он продолжает выезжать на вызовы, обслуживает ЧС и экстренные случаи.

С начала специальной военной операции Станиславу приходилось не один раз дежурить в приграничных населённых пунктах.

— С начала СВО я ещё работал совместителем, и нас пригласили дежурить в приграничное село, где базировался военный госпиталь. Там стояла палатка медицины катастроф федерального центра и палатка для оказания скорой медицинской помощи. Когда я в первый раз туда приехал дежурить на сутки, не чувствовал, что моей жизни что-то угрожает. Бои шли далеко от нас, и опасность не чувствовалась. Другая ситуация была Грайвороне, когда началась КТО, и в Шебекинском горокурге. Там я ощутил, что жизнь моя под угрозой, что что-то может произойти. Больше всего я испытал это чувство в Шебекино. Был у меня вызов с 31 мая на 1 июня, мы дежурили там, и около часа ночи произошёл обстрел центра города, пострадал молодой человек лет 30. Ему оторвало руку, она висела у него на коже. Мы выехали в зону обстрела, было задымление, работала сигнализация у машин, люди в панике бегали, деревья были покошены и в кустах у подъезда мы нашли раненого. Максимально быстро оказали ему помощь и эвакуировали в горбольницу, где бригады врачей продолжили биться за его жизнь. Этот случай врезался в память не столько травмой, сколько условиями оказания помощи — когда ты выезжаешь на инкассаторской машине, и понимаешь, что в любой момент может начаться повторный обстрел. Начинаешь оказывать помощь, происходит большой выброс адреналина, переживаешь, потому что от твоих действий зависит жизнь человека.

Станислав признаётся, что несмотря на образ «универсального солдата», которым наделяют медиков скорой помощи, ему тяжелее всего эмоционально переживать увиденное.

— Считается, что врач скорой помощи — универсальный солдат.  Психоэмоциональное напряжение от увиденного очень тяжело переносить. Мы восхищаемся нашими медиками, которые работают в Донецке, Луганске, в Запорожье и Херсонской области, военные и гражданские врачи несут очень тяжелое бремя, но мы ими гордимся, что мы рядом с ними работаем, плечом к плечу делаем одно правильное дело. Несмотря на ситуацию, которая происходит, нам все важны, мы всех спасаем.

В работе на скорой помощи ему нравится то, что за короткий промежуток времени можно увидеть результат своей работы, например, стабилизируя состояние пациента, проводя правильные и своевременные манипуляции для того, чтобы он удовлетворительно перенёс транспортировку.

— Я не выделяю каких-то частных случаев. Для меня это обыденная работа. Работая врачом-реаниматологом, я понимал, что я последний, после меня только бог, и только он распорядится, что будет с этим человеком. Сейчас же я до последнего бьюсь над пациентом, а что будет дальше, только бог знает.

Ульяна Худотёплая. Врач бригады экстренного реагирования отделения службы медицины катастроф

Ульяна Худотёплая совсем недавно работает на станции скорой помощи, но её нельзя назвать неопытным медиком. С сентября 2022 года она прошла большой практический путь, помогая гражданским и военным. Сначала была врачом линейной бригады скорой помощи, потом — врачом бригады интенсивной терапии скорой помощи, а теперь трудится врачом бригады экстренного реагирования отделения службы медицины катастроф.

Ульяна ездила в Донецк, проходила обучение и набиралась опыта у коллег. Призналась, что сомнений в том, ехать или не ехать, не было.

— В Донецке моя основная задача, как врача анестезиолога-реаниматолога, заключалась в том, чтобы посмотреть, как работают консультативные анестезиолого-реаниматологические бригады. Общалась с коллегами, узнавала, как они осуществляют  консультации в удалённых от Донецка больницах — в Мариуполе, Марьинке, Волновахе. Там нет такого, что если пациент стал реаниматологическим, его вывозят в больницу. Наоборот, врач выезжает, делает назначения и пока больной не станет транспортабельным и стабильным, его никуда не везут. И вторая наша задача была помочь медицине катастроф в эвакуации раненых. Для меня это был фактически новый опыт, потому что с военно-эвакуационным госпиталем в приграничье я не работала, раненых не перевозила, и поэтому было ещё более интересно, как осуществляют свою работу военные врачи и госпитали. Их задача за меньшее количество времени спасти большее количество людей.

Когда 22 мая в Грайворонском горокруге произошла террористическая атака, девушка была на дежурстве. Именно она работала в Грайворонской ЦРБ и осуществляла сортировку раненых. Благодаря профессионально выполненной работе обошлось без погибших.

— 22 мая, когда случилась атака украинской ДРГ в Грайворонском горокруге, как раз была моя смена. Сначала мы стояли и ждали дальнейших указаний в ближайшем к Грайворону населённом пункте, с нами была ещё одна бригада. На подъезде уже было понятно, что там что-то происходит — взрывов не было, было видно, как заезжает военная техника в горокруг. Ещё до того, как въехали в населённый пункт, первое, что бросилось в глаза, всё было в дыму и пахло гарью: из-за того, что многие дома были обиты пластиком, и когда были прилёты, они горели. Потом нам поручили ехать в Грайворонскую ЦРБ и смотреть, сколько больных находятся в реанимации, и по возможности эвакуировать их. Там было только два человека — военные в тяжёлом состоянии. Их вывезли, а мы остались ждать раненых в больнице. Количество раненых росло, и стало понятно, что на месте нужно руководить кому-то. Мы взяли руководство по месту на себя и начали оказывать первую помощь и заниматься сортировкой и эвакуацией раненых. Наша первая цель была — обозначить большую сортировочную площадку для раненых, где могут поместиться до 50 человек, но всё осложнялось тем, что Грайворонская ЦРБ имеет специфичное строение: там стеклянный вход и узкие коридоры, поэтому сразу такое место было трудно определить. Некоторых тяжёлых больных сразу отправляли в реанимацию, поэтому помнить нужно было о том, что их в первую очередь нужно вывезти. Кроме того, нам пришлось оказывать помощь в чуть более расширенных рамках, чем просто сортировка, мы бинтовали, ставили катетеры, накладывали инфузию, в целом всё получилось, всех вывезли без летальных исходов, — рассказала врач.

Ульяна сортировала раненных. Оценивала их состояние и просила фельдшерскую, реанимационную или врачебную бригаду, в зависимости от травм. Во время прилёта по администрации Грайворона, девушка с коллегами отправилась забирать раненых.

— Полковник МЧС и замглавы администрации горокруга выводили людей, и их обстреляли с квадрокоптера. Мирное население не пострадало, а они получили нетяжёлые осколочные ранения. Мы их доставили в Грайворонскую ЦРБ и оттуда их уже вывезли в Белгород.

Ульяна признаётся, что работа в тяжёлых условиях научила её быстрее координироваться, работать в режиме многозадачности, собираться и с холодной головой принимать решения.

— Свою работу я бы не променяла ни на что. В жизни всегда выбираю что-то на грани, поэтому анестезия-реанимация, поэтому медицина катастроф. Потому что здесь ты в моменте видишь, что ты помог, тебе не нужно ждать, чтобы увидеть результат своей работы, — объясняет Ульяна.