«Стартап раздора»: Кто и почему мешает проекту, победившему в конкурсе «Новые возможности»

Редакция «Открытого Белгорода» побеседовала с Евгением Аверьяновым, который весной этого года победил в конкурсе предпринимателей со своим проектом биржи строительных документов.

Как рассказал в беседе с «ОБ» Аверьянов, партнёрство с опытными предпринимателями принесло ему больше проблем, чем пользы. Конфликт с партнёрами по бизнесу привёл к тому, что Евгений остался без части выигранных денег. Один из партнеров по проекту, Каролина Уколова, вывела все деньги со счёта компании, после чего предпринимателю пришлось самостоятельно находить средства на оплату услуг команды (в которой продолжает находиться и сама Уколова).

Теперь предпринимателю предстоит бороться за свой проект не только на питче перед инвесторами, но и с партнёрами, и если потребуется — в зале суда. 

 Евгений, расскажите о своем опыте в ИТ

Вообще по образованию я «информатик-менеджер» по направлениям «Прикладная информатика в менеджменте» и «Бизнес-информатика в экономике». Впервые я познакомился с IT в СПбГПУ на факультете «Управление устойчивым развитием в техносфере», когда помогал с организацией в Фаблаб Политех на волонтерских началах. Теперь там серьёзный центр прототипирования устройств, где молодые инженеры создают и программируют устройства. Позже я перевелся в ГУД [Государственный университет Дубны, - прим.ред.] в наукограде Дубна на факультет «Системный анализ и управление». Этот университет славится хорошим прикладным IT-образованием. Организовывал несколько направлений по студенческой и детской робототехнике, и даже занял 1 место за работу «Роботизированная микротеплица: система проведения научных аграрных исследований». Там же нашим местным студенческим коллективом мы делали online-систему расписания занятий с системой уведомления об изменениях на почту. Моя дипломная работа называлась «Система-онлайн учёта износа и расхода печатной техники». Её я проектировал для ООО «СНН», где организовывал процесс бесперебойной работы печатной техники для клиентских предприятий.

Позже я успел поработать в команде «Яндекс.Такси», выявляющей фродеров (это мошенники, которые ищут лазейки в системе, чтобы вывести деньги) и занимающейся компенсацией пользователям денежных средств. После окончания контракта не стал его продлевать — мне предложили перспективную должность в тогда молодом стартапе — online-маркетплейсе фермерских продуктов, где я стал заниматься стандартизацией и автоматизацией процессов от «поля до вилки»  и создавать системы анализа данных, KPI-дашборды для команд.

Почему решили принять участие в конкурсе «Новые возможности» и какие ожидания от участия в проекте были в целом?

Изначально на проект «Новые возможности» я шёл вместе с моей супругой Анной с проектом «Биржа рекламы блогеров для Instagram*» (*принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией). Даже так: шла Аня, а я с ней за компанию, сильно сомневаясь, что на это стоит тратить бизнес-время. Но когда я понял, что есть бесплатное обучение, да еще и денежный приз, то стало ясно, что надо участвовать. Наши шансы на победу я оценивал как очень высокие. Аня — профессионал в области продаж и маркетинга, я же умею организовывать команды с нуля. Я понимал, что это конкурс для начинающих предпринимателей. У моей супруги уже было ИП, и она участвовать не могла. А у меня — нет. Поэтому я пошел как участник, а Аня как наставник. В этом смысле мы — спортсмены, которые шли соревноваться с начинающими. Я оценил наши шансы как очень высокие. И шел побеждать. Потом стало ясно, что Instagram* (*принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией) в России будет загибаться, и я решил идти с проектом биржи проектно-конструкторских работ.

Как и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Павлом Сапожниковым и Каролиной Уколовой? Какую роль они сыграли в проекте?

У меня есть товарищ Игорь Зенин, я помогал ему развить проект по заказу строительной техники. Сейчас его проект быстро растет в Москве благодаря новому инвестору. С Сапожниковым меня познакомил именно Игорь. Вообще я консультирую платно, но Игорь предлагал поработать с Сапожниковым как с заказчиком, и организовал общую встречу. На встречу пришла ещё Каролина. И она вместе с Сапожниковым стала нас агитировать идти именно в партнёрство. Но больше всего мы с Игорем не могли понять, зачем нам Каролина. Как я понимаю сейчас, Каролина — это номинальный учредитель от Сапожникова, так как у него самого многомиллионные долги. Вот такие роли. Я не могу назвать и показать результаты проделанного ими труда, кроме растраченных бюджетных денег на два элитных телефона по 100 тысяч рублей и игровой ноутбук за 200 тысяч. Они оба отвечали на мои вопросы, консультировали — это правда, но эти вопросы я задаю всем потенциальным пользователям сервиса «Э-СТРОЙ». Сам Зенин, кстати, в партнёрство с нами не пошёл — его проект был у него в приоритете, а также у него было дурное предчувствие на счёт партнёрства. 

 Как между вами выстраивалась коммуникация и кто за какое направление работы отвечал? 

Я организовывал регулярно две встречи в неделю. Одна — встреча собственников, вторая — рабочая. По договоренности, Каролина должна была отвечать за юридическую защиту компании (трудовые отношения с сотрудниками, договора с контрагентами), финансовую отчётность перед фондами и за привлечение инвестиций в проект. Павел же — это человек с драгоценным инженерно-строительным опытом, он консультировал проект. Но фактически ни за что не отвечал. Я пытался найти ему применение, но это выглядело как притягивание за уши. На встречах он отмалчивался либо предлагал псевдозаконные схемы, от которых Уколова периодически разворачивалась и уходила в свой кабинет. По моему мнению, Сапожников больше мешал. Мы в третьем тысячелетии, а не в 90-х.

Почему, учитывая отсутствия у Сапожникова и Уколовой опыта в стартапах и ИТ, решили строить проект именно с ними? 

Можно сказать, что их бизнесы были когда-то стартапами. Но я считаю их бизнесы мелкими. Понадеялся, что они смогут переключить мышление с «купи-продай», основанного на личных отношениях, на мышление по работе системы массового обслуживания, где все пользователи равны. Я ожидал, что Каролина будет усердно со мной работать: она такая же «сумасшедшая» в этом отношении, как и я. А от Павла ожидал, что он сможет стать ответственным за коммуникацию с государственными структурами и лоббировать интересы проекта. В итоге, ни тот, ни другой в этих ключах пользы не принесли.

В какой-то момент Уколова, по Вашим словам, потеряла интерес к проекту. С чем Вы это связываете?

У Каролины есть мечта — сделать садовую мебель, и она открыла ещё одно ООО «Гринлайн» 17 марта 2022 года. А когда я выиграл грант, Уколова сильно расстроилась — это был уже второй тревожный звоночек после открытия «Гринлайна». Она пыталась покинуть проект и подсунуть вместо себя Павла. Тогда я понял, что она вступила в этот проект ради него. У меня были подозрения, но это было совсем не очевидно.

А насколько активно в проекте участвовал сам Сапожников? Есть ли у него доля в учрежденном ООО и каким образом он помогал Вам в реализации проекта? 

Юридически у него нет доли в ООО «ТИМ». Но Каролина номинально владеет имуществом Павла во многих  фирмах. Насколько мне известно, у него суды по банкротствам уже не одного предприятия. Это нормально для них. Мы начинали вчетвером. Каролина появилась, чтобы у Павла была не ⅓ компании, а ½. А потом они стали добиваться, чтобы у них было ⅔. Но всё это тщательно скрывалось от меня манипулятивными приёмами, которыми Сапожников владеет безупречно. Да, Сапожников помог мне сформулировать гипотезы проекта. Ключевое слово «помог»! Отвечал на мои вопросы и дал возможность распечатать презентацию на своём принтере для судейства конкурса. Всё! Слишком дорого мне сейчас обходится общение с ним, поэтому больше я с ним не разговариваю вообще.

 Вы рассказали, что в какой-то момент стали чувствовать угрозу и давление от партнёров по бизнесу. С чем это связано и как Вы себе объясняете причину такого поведения? 

Ну всё просто. Сапожников уже добился с помощью Уколовой, чтобы у него была ½ доли. Дальше он хотел, чтобы у Уколовой было ⅔. Не думаю, что его интересовал 1 млн. Это слишком маленькие для него деньги. Его интересует то, что я делаю, и многомиллионные прибыли. Кроме этого, у Уколовой с Сапожниковым большие проблемы в бизнесе. Так как строительный бизнес у них построен на личных отношениях, то деньги им платят плохо. Им должны много денег. Они нервничали и пытались отыгрываться на мне. Я думаю, что они были бы рады использовать полученный грант для закрытия каких-то своих операционных нужд.

В своем посте «ВКонтакте» Вы рассказали, что Уколова незаконно вывела денежные средства. Как у неё получилось это сделать?

Видите ли, бухгалтерию вёл специалист её фирмы, у которого был доступ в банк. Для сдачи отчётности я иногда на пару часов доверял ей флешку с ЭЦП. И та выпустила Каролине без моего разрешения корпоративную карту. Я этого не знал! Иначе бы сразу после угрозы вывести грантовые деньги заблокировал ей карту. Через эту карту Уколова вывела 150 тысяч в банкомате и купила дорогостоящую технику, совсем не нужную для целей проекта «Э-СТРОЙ».

Вы обратились в ОБЭП по факту списания денег, чем это помогло?

Я получил отказной от ОБЭП. Но у меня есть основания его оспорить и я продолжу добиваться справедливости. 

— Была ли какая-то помощь со стороны правительства — от минэка или фонда поддержки предпринимательства после того, как Вы рассказали о возникшей проблеме?

Да, была. Когда Уколова растратила деньги, я сразу же связался с Лебедевым Олегом Владимировичем. И тот любезно предложил приехать поговорить. Мы договорились о встрече. На встрече присутствовал Колесников Олег Владимирович [Исполнительный директор Белгородского областного фонда поддержки малого и среднего предпринимательства, — прим.ОБ.]. Договорились организовать трехстороннюю встречу с Уколовой, куда вместо неё явился Сапожников. Я просил прекратить балаган и вернуть деньги, чтобы затем продолжить переговоры по расставанию. На тот момент я был даже готов вернуть деньги в бюджет.

Важно понимать, что должности Олега Александровича и Олега Владимировича обязывают их сообщать в соответствующие органы о том, что к ним поступила информация о растрате государственных денег. Я директор, я отвечаю за эти деньги. Да, я переложу это на Уколову, но я рискую тоже. И если бы Павел с Каролиной одумались и просто вернули их на счёт, то растраты как таковой и не было бы. Но Сапожников выбрал другой путь. Жаль. Теперь заявление в УВД уже от Колесникова на ООО «ТИМ». Теоретически это может обернуться против меня, а практически — посмотрим.

— Каким образом сейчас ведется работа по проекту и нет ли угрозы срыва реализации из-за сложившейся ситуации?

Мы делаем проект, как и делали, только уже в долг. Я вынужден замедлить проект в два раза — сейчас мне надо экономить деньги и построить юридическую защиту бизнеса, чтобы инвесторы смогли войти в проект без риска для собственности. Угроза есть, но не срыва, а существенного замедления. Мне очень тяжело, команду качает. Уколова нанесла огромный удар по проекту. Я вынужден защищаться от её жалоб в трудовую инспекцию и тратить время на то, чтобы отбиваться от манипуляций Сапожникова. Недавно он сказал, что готов вернуть деньги. Сапожников организовал встречу с Колесниковым и Лебедевым без меня, и им он сказал, что готов вернуть деньги при разрыве договора целевого финансирования, и что это согласованный со мной вариант. Мне же он сказал, что министерство предлагает расторгнуть со мной договор целевого финансирования и вернуть деньги в бюджет. Но всё это оказалось очередной ложью.

— А не планировали продать проект или свою долю в нем Уколовой и Сапожникову?

Нет. Но я и не верю, что у них есть деньги. Сапожников предлагал выкупить мою долю за 2 млн, но для меня это невозможно. Я охотнее поверю, что Сапожников скажет, что купит, а потом найдёт механизм, как меня «кинуть», чем в то, что заплатит на самом деле. И если подсчитать упущенную мною выгоду от участия в этом проекте, то получится примерно 5 млн, но я пришёл в проект заработать, а не выйти в ноль. Сейчас проект продаётся только инвесторам.

— Договор целевого финансирования предполагает отчет о проделанной работе. Как-то повлияет эта ситуация на отчет о проделанной работе перед правительством?

Никак. Только если я не отчитаюсь, и от меня не отвернется Анна Сорокина, что я считаю невозможным. Аня выступает исполнителем по передаче гранта и контролером отчётов, следит за проектом и в курсе происходящего. Я же нашел недостающую сумму и планово её расходую. Все отчёты будут, как с иголочки, состоять из двух частей: финансового отчёта и информационного. В информационном отчёте я, конечно же, укажу, какую сумму из бюджетных денег я расходовал в соответствии со статьями целевого финансирования, какую сумму и на что растратила Уколова, а также то, что растраченная сумма компенсирована мной из своих денег и израсходована в соответствии со статьями целевого финансирования. Полагаю, что Анна Сорокина передаст этот отчёт в правительство, а там не смогут оставить без внимания сообщение о растрате бюджетных денег. И будет ещё один прецедент.

— Какие пути по выходу из этого конфликта Вы видите и что планируете предпринять в дальнейшем: разбирательство в суде, всё-таки продажа доли или что-то третье?

Всегда есть много путей. Но мириться мне никто не предлагает, я уже совершил три попытки договориться. У нас нет личных отношений с Уколовой и Сапожниковым, я на них не обижаюсь. Но я категорически против их методов. Они вывели деньги, чтобы давить на меня — мне это не понравилось. Такие партнёры мне точно не нужны, поэтому все пути направлены на расставание либо мирным путем по обоюдному согласию, либо через суд.

Путь первый: Уколова возвращает технику в магазин (я думаю она уже это сделала, чтобы обналичить деньги), а сумму в размере 545,3 тысячи рублей — обратно в компанию. Только в этом случае я готов возобновить обычные переговоры без суда и компетентных органов. Затем садимся за стол, начинаем считать нанесенный финансовый урон и стоимость актива. Раньше я готов был вернуть Сапожникову с Уколовой все прямо или косвенно вложенные средства и оставить долю в проекте, но после произведенных ими действий я готов вернуть сумму за вычетом всех расходов на защиту от их атак на меня.

Кстати, чуть не забыл, после конфликта с Уколовой, я анализировал расходы и обнаружил, что она не уплатила уставной капитал. Это означает, что Уколова уже не учредитель. Она только числится им в ЕГРЮЛ. По этому факту я подал заявление в налоговую о переходе доли числящейся за ней в ООО вместе с доказательствами.

Но Уколова предоставила какие-то  документы в налоговую, якобы подтверждающие оплату уставного капитала, но их природа мне, как директору, не ясна. Эти документы я отрицаю. Буду истребовать их через суд и оспаривать решение налогового органа.

Путь второй: Я добиваюсь возбуждения уголовного дела по факту кражи денежных средств с расчетного счета. Будем ходить по кругу, пока дело не будет возбуждено. Каждый отказной от ОБЭП я буду оспаривать, это не трудно. Никто не имеет права распоряжаться деньгами предприятия, кроме директора, и неважно, бюджетные они или нет. Учредители не владеют деньгами предприятия, это не личный кошелек. Любое другое действие без решения директора — кража.

Параллельно проходит проверка УВД, инициированная Олегом Колесниковым по действиям ООО «ТИМ», меня и Уколовой. Уколова сама подтвердила растрату денежных средств и зафиксировала это в ОБЭП. Таким образом, возбуждается уголовное дело по факту растраты бюджетных средств.

Если Сапожникову всё-таки удастся подтасовать документы, с кем-то договориться или ещё как-то прекратить возбуждение уголовного дела, то ситуация перейдет в гражданское поле. Судимся там, и на крайний вариант идём в Арбитражный суд. Я же всё равно продолжу оспаривать отказы от возбуждения уголовного дела. У Уколовой нет права принятия решения по расходованию денежных средств ООО «ТИМ» и нет права подписи подделывать договор аренды.

 Почему решились на написание статьи на странице в соцсети и не боитесь последствий огласки?

 Во-первых, я хочу предать огласке ситуацию, чтобы Уколовой и Сапожникову было тяжелее её фальсифицировать, создавать мнимые документы, водить за нос правоохранительные и налоговые органы, Фонд МСП, как им уже неоднократно удавалось. И чтобы  Сапожников и Уколова трижды подумали, прежде чем нарушать закон. Я верю, что это удержит их в правовом поле, а вот за текущие псевдодокументы будут отвечать по полной. Во-вторых, если со мной или моими родственниками, сотрудниками, партнерами, что-то случится, то чтобы всем было ясно, где искать источник расправы, и каковы причины, по моему мнению, кражи денег с попытками использовать бюджетные организации, как инструмент расправы со мной.